Екатерина Слуднева - Диадема для Золушки[СИ]
Она поняла, о чем он говорит. Она его очень хорошо поняла. И с его стороны было очень неосмотрительно говорить об этом в присутствии Настасьи. Это касалось только их двоих, и никого больше. И она никому не собиралась рассказывать о том, что произошло, даже лучшей подруге.
— Ты уже сделал все, что мог, — пробормотала Уля себе под нос и встала из-за стола, — Спасибо за завтрак. Насть, нам пора.
И она вышла из комнаты.
— Я что-то пропустила? — спросила Настена, внимательно глядя в лицо Мартину, и все-таки ощутив, что здесь что-то не так.
— Ты? Нет, — в его глазах по-прежнему была насмешка, — Извини, нам с Улей надо поговорить.
И он пошел за Ульяной.
— Ну, и куда ты собралась? — спросил он.
— Домой, — ответила она обуваясь.
— Я вас отвезу.
— Благодарю, как-нибудь сами доберемся!
— Никаких «сами» и «как-нибудь», — он произнес это очень властно, — я вас сюда привез, я и отвезу!
Она посмотрела на него непроницаемым взглядом. Она не могла вот так просто сдаться. Но что еще она могла сделать.
— Идем, — сказал Мартин и, взяв ее за плечи, повел вперед прямо в ботинках, — Нам надо поговорить.
— Не о чем нам с тобой разговаривать, — буркнула Ульяна.
— Ошибаешься.
— Я в обуви, — не сдавалась девушка.
— Значит, будешь мыть полы.
— Еще чего…
Она не успела договорить, потому что в один момент оказалась свешенной через его плечо. С той же бесцеремонностью Мартин стащил с нее ботинки и отшвырнул куда-то в сторону входной двери.
— Поставь меня! — потребовала Ульяна.
— Не вздумай подняться — ударишься, — предупредил он, будто бы не слыша ее.
— Не ударюсь, если ты меня опустишь на пол.
— Дорогая моя, я бы с удовольствием сейчас опустил тебя на что-нибудь мягкое и занялся бы с тобой любовью, даже без твоего согласия на это…
— А вот это уже статья…
— Может и статья, но уверен, это выбило бы все твои ужасные мысли на мой счет, которые почему-то поселились в твоей голове этой ночью. И я для этого ни чего не делал.
— Мартин, не надо, — она испугалась.
— Хорошего же ты обо мне мнения, — а он обиделся, — либо еще не понимаешь, что происходит.
— А что происходит?
— Происходит то, что есть одно большое «но», которое не позволяет мне делать ничего того, что я говорил.
Мартин принес ее в свой кабинет и усадил в кресло напротив своего. Он молчал и рассматривал ее, а она все прятала взгляд.
Значит не все так безнадежно.
— Почему ты решила забыть обо всем, как о страшном сне? — спросил он с интонацией психолога, — Я в жизни не поверю, что ты сама при этом не испытывала ни капли удовольствия.
Она молча смотрела куда-то в пустоту, подобную той, которая овладела ей вчера ночью, но к счастью смогла подавить улыбку при мысли об удовольствии. Он был прав, она испытывала его, да еще и какое…
— И ведь я прав!
Она подняла на него большие голубые глаза, только тонкая грань ее ужасных очков отделяла их от него.
Почему голубые? Они ведь у нее карие! Опять он бредит…
— Ты была вчера другой! Совсем другой! — он вспомнил ночь и нежно, и сладко улыбнулся, — Ты не была той Ульяной, которую я знаю. Ты не боялась меня, не нервничала и не трусилось только от одного моего прикосновения. Думаешь, я не знаю, как ты трусишься, когда я просто беру тебя за руку?
И самое ужасное, что все это была чистая правда.
Он помолчал.
— Я вижу, ты совсем не хочешь со мной разговаривать.
Она ничего не ответила.
— В таком случае я должен извиниться за произошедшее вчера, видимо ты действительно не хотела этого… — Мартин сглотнул, внутри стало как-то очень больно и тяжело. Девушка, которая в один момент вдруг стала необходимая, как воздух, убегала от него, отворачивалась только потому, что боялась стать счастливой.
И только теперь Ульяна решила, что не права. Внутри как будто что-то оборвалось, сердце екнуло и затрепетало. И захотелось кричать и доказывать ему, что это не так и он «не правильно ее понял». Кажется, так кричат во всех фильмах про любовь, когда возлюбленный вдруг оказывается совсем не дурак, и понимает все очень правильно.
— Ты не должен извиняться, — тихо проговорила она и вполне приветливо улыбнулась, — Ты ведь не настаивал.
— Значит, меня не посадят? — он обрадовался, хотя практически не показал этого и едва ли растянул уголки губ. Она слегка оттаяла, и выходит его усилия были не напрасны.
— Нет.
— Но все будет по-старому?
— Да.
— И мы только друзья?
— Но ведь это тоже не мало!
— Только не после того, что между нами было, — он грустно улыбнулся, а она впервые смутилась и опустила глаза, не пряча при этом улыбку.
Он смотрел на нее и любовался, и вспоминал ее вчерашнюю. Ее губы слегка припухшие, глаза, почему-то кажущиеся ему голубыми, чуть красноватые, от того, что она не выспалась. Слегка смущенная и растерянная, сегодня она ему нравилась даже больше, чем раньше. И ему хотелось видеть рядом с собой это, вполне совершенное создание каждое утро, всегда!
— Я рад, что ты перестала на меня дуться, — сказал он.
— А я и не дулась, — она рассмеялась.
— Ну да, а кто все утро ходил по квартире, изображая полное безразличие абсолютно ко всему, словно приведение? Карлсон без пропеллера в простыне с красными глазами!
— Да ну тебя! — она уже хотела уйти, и встала с кресла.
— Улита, подожди! — он снова взял ее за руку, Это было странно, но он не знал, как ей все это сказать. И вилять было глупо в его-то «годах», и говорить прямо как-то очень не красиво. И он стоял с легкой улыбкой на светло-розовых губах, гладил ее кисть своими тонкими длинными пальцами, и с нежностью смотрел в глаза.
А она даже не заметила, что он назвал ее другим именем.
— Ты хотел что-то сказать, — напомнила она, когда его молчание несколько затянулось. Для нее было пыткой, вот так просто стоять и видеть его, грустно улыбающиеся, глаза, ощущать нежность прикосновения его тонких пальцев, от которых все тело напрягалось, а в памяти воспроизводилась прошедшая ночь.
— Я хотел тебя попросить, — ему действительно было тяжело это говорить, — В общем,… если вдруг я сегодня стал папой, сообщи мне, пожалуйста.
— И ты, как порядочный человек, женишься на мне? — она улыбнулась.
— Только, если ты сама согласишься на это, — он ответил вполне искренно, — Я был бы рад.
— Чему? — теперь она почему-то смеялась, хотя он говорил вполне серьезные вещи.
— Ребенку.
— Так женись, — она вытащила кисть из его руки и направилась к выходу, — будет у тебя семья и дети.
![Екатерина Слуднева - Если бы не ты[СИ]](/uploads/posts/books/5673/5673.jpg)
